1. ШАРВИЛИ: ВЕЛИЧАЛЬНОЕ СЛОВО СКАЗИТЕЛЯ 

Лезгинский героический эпос «Шарвили» — широкомасштабное и  многоплановое произведение народного творчества. Его полный канонический текст, собранный и литературно обработанный ещё в 50-х годах XX века поэтами Забитом Ризвановым (1926-1992 гг.) и Байрам Салимовым (1929г.) впервые был издан на лезгинском языке отдельной книгой в Махачкале (Издательство «Юпитер», 1999 г.). В 2008 году издательство «Лотос» в Махачкале выпустило и полный текст эпоса на русском языке в переводе Ризвана Ризванова. Всемирную поддержку в здании этих  двух книг оказал мэр города Дербента Имам Яралиев.
Последние десять лет ознаменовались возрождением интереса к этому эпосу: в отдельных изданиях появились материалы, посвящённые данному произведению, вышло в свет несколько книг, содержащих новые сведения о Шарвили, предпринимаются попытки научного исследования эпоса, его языка и образной системы. В этой связи весьма актуальны статьи профессоров Ахеда Агаева, Михаила Вагабова  и некоторых других авторов.

Лекарь, воин и сказитель

Помимо Шарвили, одним из колоритных образов является Кас-Буба. Этот персонаж примечателен и тем, что он одновременно выступает и в качестве сказителя эпоса, и в качестве его активного действующего лица. Как известно, данное произведение имеет два вступления- «Песенный зачин» и «Слово сказителя». И в этом, и в другом случае имя Кас-Бубы упоминается в третьем лице, хотя»Слово сказителя» само по себе принадлежит именно Кас-Бубе -«лекарю, воину и сказителю», как указано в эпосе. Например, в «Песенном зачине» о нём сказано следующее:

Хвалят Кас-Бубу цахурцы,
Воздают хвалу мюшкюрцы.
Задушевно он поёт,
Словно сласти раздаёт.
Глас его достиг Ковара,
Града славного — Сувара.
Даже будучи незрим,
Кас-Буба везде любим.
Волшебник и наставник

Что касается второго вступления к эпосу, а именно «Слово сказителя», то оно представляется уникальным в своём роде величальным песнопением, в котором сказитель упоминает собственное имя, как бы авторизуя в целом весь эпос. Таким образом, все сказания о Шарвили народ вкладывает в уста Кас-Бубы. Здесь необходимо отметить некоторые особенности «Слово сказителя».
Начинается оно с восхваления собаки, как помощника чабана и надёжного стражи его имущества, а также коня, как непременного атрибута воина. Это восхваление дано в форме открытой загадки, в которой сначала перечисляются характерные для данных животных свойства, после чего отдаётся отгадка.
В таком же ключе построены величальные песнопения, посвящённые матери, отцу и жене. Из числа ближайших родственников названы также сестра и брат. Забегая несколько вперёд скажем, что Кас-Буба в эпосе предстаёт в образе доброго волшебника: именно он вручает родителям Шарвили волшебное яблоко, от которого, тот рождается, именно Кас-Буба даёт Шарвили волшебное кольцо, ограждающее эпического героя от губительного воздействия отравленной пищи, которой почует его злой Хизри-Мелик — захватчик Белокаменного Худата и т.д.
Тем не менее, в «Песенном зачине» однозначно утверждаются, что Кас-Буба, в прочем, также, как и Шарвили, являются сыновьями своих отцов, то есть в полнее реальными людьми, несмотря на то, что они наделены сверхъестественными способностями: Шарвили — невероятный физической силы и не уязвимостью, пока его ноги касаются земли, а Кас-Буба даром волшебства, ясновидением и необъятной памятью. Так что неслучайно в эпосе утверждаются:

Кас-Буба, усевшись чинно,
Сказывает сказ старинный,
Как обычай наш велит,
О герое Шарвили!
Бессмертный мудрец

Конечно, о Шарвили сказывали и  другие рассказчики но первым, бесспорно, был Кас-Буба. Наверное, поэтому его песнопения о герое обставленный по эпически широко. Он повествует о подвигах Шарвили не в узком кругу ,а на специально устроено для этого пире, где присутствующих угощают «дымящим бараньим боком» и виночерпии разливает  в  роги терпкий шербет -разбавленное сладкое вино. Место пира в эпосе названо «пределом всех дорог».
Надо думать, что туда, в это место, люди регулярно съезжались на собрания для обсуждения каких-либо важных вопросов. Из истории известно, что такие места выбирались возле родников, где можно было омыться после долгого пути и испить прохладной воды. Например, Хаджи — Мухаммад Хулухский, руководитель крупного крестьянского восстания лезгин в 1837 году, собирал своих соратников на военный совет у родника вблизи селения Кириг, что бы Кусарском районе современного Азербайджана. Кстати, много полевых материалов о Шарвили собранно именно там — в лезгинских селениях, расположенных у горы Шах-Даг.                   
В «Слове сказителя» объявляется, что Кас-Буба начинае своё повествование о Шарвили в присутствии многочисленных слушателей. Далее, уже в самом эпосе Кас-Буба принимает участие почти во всех эпических сюжетах, за исключением тех, где Шарвили, находясь далеко за пределами Родины, совершает подвиги самостоятельно, но помня о мудрых наставлениях своего учителя. При этом подразумевается, что Кас-Буба знает, где именно в данный момент находится его подопечный.
Кас-Буба — не только наставник эпического героя, но и его деятельный помощник. Например, когда Шарвили бросает военный клич, Кас-Буба выступает перед собравшимися воинами с патриотическими песнями, вдохновляющими их на геройские поступки. Кас-Буба начинает и завершает повествование о Шарвили неизменно на оптимистической ноте. Сколь трагичной ни была бы гибель главного героя, мудрец всегда с надеждой смотрит в будущее. Он никогда не допускает упадка духа, постоянно призывая и Шарвили, и свой народ к активной деятельности. Здесь очень важно и то, что любая деятельность должна в итоге преследовать справедливые цели. Возведение справедливости в ранг высочайшей экзистенциальной категории — путеводная нить всей жизни самого Кас-Буба.
Несмотря на то, что Кас-Буба владеет даром волшебства, он иногда подвержен обычным человеческим  болезням. Однажды он сильно заболел, и этот недуг, как проистекает из текста эпоса, банальный упадок сил очень старого человека. По просьбе мудреца Шарвили отправляется на дно моря, где силой забирает у морского владыки Мармари волшебную птицу, которая поможет Кас-Бубе избавиться от старческой немощи.
Нигде в эпосе не сказано, что Кас-Буба окончил свои мирские дни, как и всякий человек, доживший свой век. Этого и не могло произойти: ведь он должен довести своё повествование о Шарвили до логического завершения. И вот Шарвили гибнет, а Кас-Буба, после того, как умирающий Шарвили произносит своё завещание, обращается к народу.

Кас-Буба в своём завете
Сам напомнил вслед за этим:
 — Шарвили — живой всегда,
Не умрёт он никогда.
Будьте вы едины вечно,
Шарвили придёт, конечно,
Шарвили вернётся к нам,
К нашим праведным делам!

Итак, завершив свое повествование о деяниях эпического героя, Кас-Буба остается среди людей, как вечный хранитель памяти о богатыре Шарвили. Именно из его уст потомки узнали о Шарвили, его беспримерном заступничества за народ, его безграничной преданности родной земле. Эти и многие другие особенности образа Кас-Бубы действительно возвышают его до одного из ключевых действующих лиц лезгинского эпоса.

2. ШАРВИЛИ И СЫНОВЬЯ АХТЫНСКОГО СТАРЦА

В конце 50-х и в самом начале 60-х годов ХХ века поэты Забит Ризванов и Байрам Салимов занимались активным сбором  и систематизацией фольклорных материалов о Шарвили — герое лезгинского народа героического эпоса. Впервые о нем официально было заявлено еще в начале 40-х годов прошлого века фольклористом Агаларом Гаджиевым , который опубликовал короткую легенду о Шарвили.
К сожалению, в военные и первые послевоенные годы некому было заняться лезгинским  эпосом. Почти двадцатилетнее молчание  ученых и было нарушено Забитом Ризвановым и Байрамом Салимовым, которые в 1964 году представили для обсуждения систематизированный свод легенд ,преданий, сказок и  баллад о Шарвили в стихотворной форме. Обсуждения приходило в Союзе писателей Дагестана. Неустанная и самозабвенная работа этих двух поэтов получила высокую оценку.
Тогда же на страницах газеты «Литературная Россия» выступила литературный критик Наталья Капиева (вдова Эфенди Капиева), которая высказалась о лезгинском эпосе, как крупном произведении народного творчества , восхваляющим  человечность , любовь к Родине ,готовность к великим жертвам во имя народа. Речь шла о народном заступничестве и высоком идеале ,когда ,согласно словам профессора Ахеда Агаева народ или отдельные люди идут  «от эпической героики к реальному героизму».

Герой и старец

С выходом в свет полного текста эпоса «Шарвили» на русском языке (Махачкала, изд-во «Лотос», 2008 г.) с данным произведением смогли ознакомиться не только лезгины, но и другие народы России и стран СНГ. Впервые были представлены читателю увлекательные сюжеты, повествующие о деяниях богатыря Шарвили. Среди них сравнительно малознакомые, например, о Шарвили и сыновьях одного ахтынского старца.
Здесь укажем, что эти сюжеты были записаны в селениях Эчехюр и Яргун Кусарского района Азербайджанской ССР в 1960-61 годах у 107-летнего Айиба Мурадова, 66 -летнего Агали Хаджикаибова, 90-летнего Эсли-баде, а также Гюллер Мамедалиевой (с.Эчехюр) и Марьям Шарифовой, жительницы г. Кусары.
Паспортные данные эпоса приведены отчасти по причине того, что в устах одних сказителей (старших по возрасту) упоминаются древние названия некоторых населенных пунктов, у других, преимущественно, современные наименования. Например, это касается и самого селения Ахты, о котором известно, что оно никогда имело название Тури ( ТIури). Это старинное наименование принято в переводе текста эпоса на русском языке.
Как повествуется в эпосе, однажды ахтынцы пригласили Шарвили к себе на свадьбу. Об ахтынских красавицах в эпосе сказано следующее:

Не привыкли мы лукавить,
У Туринских есть красавиц,
Ни сказать, ни описать,
Их особенная стать.
Воспевал их в песнях ладных
Кас-Буба неоднократно.
Сладко вместе с ними жить,
С уст шербет вишневый пить.

Шарвили достойно участвует в свадебных торжествах, а когда собирался в обратный путь к нему из ветхой сакли вышел немощный старик с просьбой. Оказалось, что он имел троих сыновей, и все они из-за бедности ушли искать счастья на стороне. Случилось это давно, и с тех пор о них нет никаких известий. И вот старик просит Шарвили найти их:

Я скажу, а ты послушай,
Что за думы меня душат.
Да помрут твои враги,
Если сможешь, помоги!
Я своих детей лишился,
Дом в халупу превратился.
Все хозяйство — кот слепой
Да облезлый пес больной.

Где искать сыновей старца, Шарвили, конечно, не знает. Но эпическое сознание народа, направляет его сначала на север, потом на восток, затем на запад, и, наконец, на юг. Из этого следует, что сказано в самом эпосе- «здесь предел земных дорог» — то есть место, где Кас-Буба рассказывает своим слушателям о героических деяниях Шарвили. Обойдя четыре стороны света, Шарвили выполняет обещание, данное старцу.

Шарвили и «учитель витязей»

Сначала Шарвили попадает в Ледовую страну, где люди живут не в каменных саклях, как на родине героя, а в деревянных домах. Водном большом поселении Шарвили стал свидетелем того, как один суровый муж испытывал добрых молодцев и самых сильных из них набирал в свою команду, которая должна была найти повелителя Ледовой страны по имени Аяз-Буба (буквально- Отец Стужи). Ясно, что речь идет об антропоморфном образе холода.

Шарвили в числе других молодых людей выходит на единоборство с указанным суровым мужем, который охарактеризован в следующих эпических речениях:

Вот выходит предводитель,
Смелых витязей учитель,
Настоящий великан
На огромный тот майдан.

В кулачном бою побеждает Шарвили и тут же узнает, что «учитель смелых витязей» и является одним из сыновей ахтынского старца. Однако, прежде чем вернуться вместе с ним домой, Шарвили отправляется покорять всесильного Аяз-Бубу. С помощью своего необыкновенного меча он растопляет вечные снега, берет обещание с Аяз-Бубы о том, что он отныне будет приходить к людям со своими холодами, снегом и льдом только один раз в год, а именно зимой.

В данном сюжете прослеживаются элементы древнейших представлений предков лезгин о смене времен года. В тоже время, можно полагать, что Аяз-Буба-  это не просто представитель каких то демонических сил, а одно из божеств древнего лезгинского пантеона. Если это так, то здесь имеет дело идеей богоборчества, что по большому счету не характерно для образа Шарвили, поскольку, согласно эпосу он является дитем богов, ибо рождается у смертных родителей после того, как они съели волшебное яблоко, подаренное им Кас-Бубой — одним из ключевых эпических образов.

Шарвили и правитель города

Покорив Аяз-Бубу, эпический герой вместе с первым сыном Ахтынского старца отправляются на поиски двоих других. После долгих странствий они присели отдохнуть на вершине холма, с которого был виден большой город. Пока размышляли, идти им  туда, услышали громкий шум. Оказалось, что некие три человека не могут поделить между собой большой мешок с золотом и драгоценностями.

Шарвили сказал им, что бросит камень, и тот,  кто первым его принесёт, тот и получит всё богатство. Но разве можно принести камень, который метнул Шарвили?! Спорящие исчезли за горизонтом, а наши путешественники прихватив мешок, вступили в город где узнали, что ограблено казна правителя города, который ушёл на войну с ратью чародея, который похитил его любимую.

Шарвили возвращает городу его казну и спешит на помощь ушедшему воевать. Наверное, понятно, что этим правителем оказался второй сын ахтынского старца. Шарвили узнаёт от него, что девушка похищена злым чародеем, живущим в колодце, и обладающим несметным числом воинов. Герой не  в состоянии их уничтожить, поскольку на месте поверженных, по повелению чародея появляются новые, и так до бесконечности. Выход в том, чтобы убить самого чародея. Эта сцена отражена в эпосе:

Вот рукой неумолимой
Шарвили неутомимый
Главного врага схватил
И свой меч ему вонзил
Прямо в глаз. Потоки гноя
Разлились по полю боя.
Двинулся противник вспять,
Стали рати исчезать

Шарвили спускается в колодец и обнаруживает там уже бездыханную красавицу. Теперь правителю города здесь делать нечего, и он вместе со своим братом и Шарвили  отправляется на поиски третьего, а потом далее — к немощному отцу.

Шарвили и купец

Интересен путь, по которому идут наши герои. Они идут по степи и выходят на берег моря. Шарвили говорит попутчикам, что мог бы преодолеть  обширную водную гладь на своём волшебном коне, но братьям это будет не по плечу.  И вот они  направляются вдоль берега, как сказывается в эпосе:

Шли горячими песками,
Истоптали степь ногами,
Огороды и сады,
Оставляя позади
Через пустоши и страны
Проскакали пехлеваны,
И в теченье этих дней
Многих видели людей

Наконец, они оказываются в дремучем лесу, где слышат крик о помощи. Скачут туда и видят, что какие-то злодеи повалив беспомощного человека на землю, начинают пилить его поперёк туловища. Это зверство собирались учинить те купцы, которые были недовольны действиями своей жертвы — так же купца — сбивал цены на рынке дешёвыми товарами, которые не весть где добывал. И они думали, что этому удачливому купцу помогают колдуны, а с колдунами речь простая — огнём спалить.

Такая несправедливость возмутила Шарвили. Он мигом разбросал злодеев в разные стороны и спас купца от ужасной смерти. Он и оказался третьим сыном ахтынца. Теперь все были в сборе, и можно уже возвращаться на Родину, что они  и сделали. Шарвили исполнил своё обещание, но впереди у него много трудных дел. Однако прежде герой должен испытать самое большое горе — гибель всех своих родных. Хотя он и остаётся круглым сиротой, но всегда — на службе у народа, будучи его незаменимым заступником и защитником. Такова логика эпических представлений наших предков.

3.ШАРВИЛИ: ПРЕДСТАВЛЕНИЯ НАРОДА О СЕБЕ И МИРЕ

По мнению известных русских и зарубежных фольклористов, эпическое творчество народа -это  попытка осмысления  себя и мира, а также своего места в нём. Эпический жанр берёт начало в глубокой древности. И подобные произведения народного творчества через многие поколения дошли до наших дней. Некоторые из них письменно были зафиксированы в древних центрах человеческой цивилизации — Шумере, Египте, Китае, Индии. Например, в клинописи сохранено эпическое сказание о Гильгамеше.
У других  народов эпос передавался  из поколения в поколение изустным способом и записывался позднее. К таким можно отнести карело-финнский «Калевипоэг», киргиский «Манас», калмыкский «Джангар», армянский «Давид Сасунский», тюркский «Деде Коркут», русский былинный цикл об Илье Муромце и других богатырях, грузинский сказания об Амирани, северо-лезгинский народный героический эпос «Шарвили», собранный и записанный фольклористом Забитом Ризвановым и поэтом Байрамом Салимовым в 50-х годах 20 века.

Народ и языческие боги

Бесспорная древность сюжетов о непобедимом воине- защитнике Шарвили подтверждается органическим сочетанием в эпосе мифического и сказочного  начал, то есть повествований  о языческих богах (миф). Само- то обстоятельство, что Шарвили появился на свет сверхъестественным образом (он родился после того, как его родители съели по половине волшебного яблока) уже свидетельствует о том, что  это — герой с необыкновенными способностями, который в обличии человека представляет на земле  божественную волю, прежде всего, верховного бога грома и молнии Алпана.
Считались формально сыном в полене земных родителей, он, тем не менее, представляется дитём небес, то есть богов. Таким образом, в донном сюжете о рождении Шарвили проводится мысль, что без  божественного волеизъявления  в среде. Окружающей людей, ничего не может произойти. Мир, следовательно, и  человек, живущий в нём, — это промысел трансцендентального разума, чему нет равного по могуществу и величию.
Только боги могли сделать так, что Шарвили, в отличие от других людей растёт не по дням, а по  часам и с младенческих лет был наделён огромной физической силой. Он растёт так быстро, что начинает ходить с колыбелью на спине, ибо она стала ему тесной и чуть не в годовалом возрасте сворачивает шею мощному быку, на бегу хватает за уши волка, строит плотину из скал на бурной реке. Могли он быть способен на всё это, если бы ему не благоволили боги? Ответ очевиден: Шарвили необыкновенный человек, появившийся среди людей только благодаря божественной воле.
Из этого следует, что народ, создавший подобный эпический образ, нуждался в герое-защитнике, что указывает на существование недружественных сил, беспокоящих его мирную жизнь. Это могли быть в первую очередь чужеземцы, хотя в эпосе повествуется и о злокознях не добрых потусторонних сил. Когда Шарвили борется с духами — подземными и подводными чудищами, наделёнными колдовскими способностями, — он, бесспорно, исполняет волю добрых богов, обиталищем которых является небо.

Ризван Забитан хва
(Продолжение следует)