Любой язык имеет свою историю. Как выявляется эта история? Какой язык считается более древним? Естественно прямыми доказательствами древности языка являются его письменные памятники с точно установленной их древностью, а сообщения древних историков о том или другом языке могут играть роль только в качестве косвенных доказа-тельств. Например, изначальные письменные памятники древних египтян датируются 3400 г. до н.э., шумерские – 3200 г. до н.э., аккадские – 2800 г. до н.э. и т.д. /1/. После того как М. Вентрис и Дж. Чедвик дешифровали критское линейное письмо «Б» при помощи древнегреческого языка /2/, было установлено, что древнегреческое письмо является са-мим древним письмом в Европе, и относится к 1500-1400 гг до н.э. Язык, изложенный в этом письме называется ахейским диалектом древнегреческого языка. Но сами греки утверждали, что когда ахейцы впервые появились на острове Крит, там жили пеласги, лелеги и карийцы /3/, имеющие, кстати, еще более древние формы письма: иероглифическое письмо, «Фестский диск», линейное письмо «А», линейное письмо «Б» и кипро-минойское письмо. Когда они пользовались линейным письмом «Б», появились ахейцы, раньше не имевшие своей письменности, и заимствовали местное письмо совместно со значительным числом слов из пеласгского языка. Кроме «греческой» части линейного письма «Б», частично дешифрованного М. Вентрисом и Дж. Чедвиком, ни одна форма письма догреческого населения Крита не дешифрована, т.е. язык этих писем неизвестен. Только недавно многочисленные образцы (около 140) этих форм письма догреческих критян было дешифровано и установлено, что языком этих писем является пеласгский и он родственен с современным лезгинским языком, относящимся к кавказской семье языков /4/. В достоверности этих дешифровок и удивительной близости пеласгского языка почти 4 тысячелетней давности с современным лезгинским языком, вопреки законам языкознания, можно убедиться, читая результаты наших исследований, приведенные в /4/.

Современный лезгинский язык оказался подходящим ключом для дешифровки не только пеласгского письма, но и этрусских письменных памятников (10 крупных текстов, включая и «Книгу мумии», и 320 коротких надписей) /5/, египетского иероглифического письма /6/, кавказско-албанского письма /7/ и албанских текстов на синайских палимпсе-стах и в «Алупанской книге» /8/. Полученные результаты позволяют выявить древние ос-новы современного лезгинского языка, которые сохраняют идентичность многих положе-ний его лексики и грамматики с особенностями древних его форм. Получаются целые предложения из грамматически взаимосвязанных слов и содержание целого текста древ-него письма, интерпретируемого при помощи лезгинского языка.
Какими качествами должен обладать дешифровщик, чтобы различить и интерпре-тировать впервые появившиеся древние слова и установить их связь со словами совре-менного языка? Они следующие:
1. Уметь правильно дешифровать «новое» (древнее) слово и правильно его интер-претировать. Правильная дешифровка зависит от степени знания максимально большее, что известно о характере дешифруемого письма. Правильная интерпретация означает вы-бирать из большого числа кажущихся этимологически родственных слов из разных язы-ков, именно то значение, которое согласуется со смыслом предложения, границы которого строго определяется предварительно методом, входящим в общую методологию всего процесса дешифровки.
2. Уметь помимо стандартного (ординарного) мышления и способность определен-ного нестандартного (неординарного) мышления. Стандартным мышлением я считаю идентификация выявляемого из текста слова с известными словами, как обычно, из араб-ского и персидского языков, и настаивать на этом. Почему-то принято, что если родствен-ные слова имеются и в арабском, и в лезгинском, или же и в персидском, и в лезгинском языках, то они обязательно должны быть или арабского или персидского, но ни в коем случае лезгинского происхождения. Нестандартным (неординарным) мышлением считаю получение смыслового значения нового слова, исходя из самого текста, т.е. с согласован-ности этого слова со смыслами соседних слов, всего предложения и всего текста, а потом определить его происхождение во взаимосвязи с остальными словами предложения.
Этимологическая идентификация сравниваемых слов должна быть согласована с историческим родством сравниваемых языков. Например, встречаемое на «Фестском дис-ке» слово «ки(н)» ‘гнев’ употребляется и в азербайджанском (тюркском) языке, но турки с пеласгами не имеют никакой исторической связи. Действительно, слово «кин» в значении ‘гнев’ нет в древнетюркском языке (ДТС, 1969). На том же «Фестском диске» встречаются «арабские» слова «минет» ‘мольва, просьба’, «регьат» ‘спокойный’, которые отбираются моими оппонентами как доказательства недостоверности нашей дешифровки. Но их следует принимать как лезгинские, так как, во-первых, они употребляются не только в арабском, но и в современном лезгинском языке, и, во-вторых, кроме этих слов нет других арабских слов в тексте на «Фестском диске», а почти все слова лезгинские.
3. Дешифровщик должен обладать качеством обобщения полученных результатов. Слово «обобщение» относится не только к утверждению общего значения одного и того же слова в его повторениях во всех исследованных образцах, но и выявление общих основ этимологического и исторического родства сравниваемых языков (почему именно лезгинский язык среди всех кавказских языков оказался языком-ключом), общность и отличительность их грамматических особенностей, установить следы лезгинского языка, как древнейшего языка, в других древних и современных языках, его роли в общей семье кавказских языков и др.
Приводим примеры.
Текст на «Фестском диске» начинается с предложения «А-си не-гьа-цIа-ва а-гьа-ки хьу-ра(й)». Согласно урартским текстам, которые начинаются с бога Халди, предполага-ем, что «Аси» — бог, а «Аси ….. хьура(й)» означает ‘Аси пусть будет …’. Здесь четко ука-зано лезгинское слово «хьурай» ‘пусть будет’, причем в надписи это слово сначала пере-давалось одним рисунком, т.е. слогом «ХЬУ», что в транскрипции «хьу(й)» тоже означает ‘пусть будет’, а затем оно исправлено, пока глина была сырая, добавлением еще одного рисунка со слогом «РА» и получилось «хьу-ра(й)». Такое явное исправление в литературе по исследованиям «Фестского диска» никак не объясняется. Оказывается, здесь удиви-тельным образом приводилось уточнение современной лезгинской речи: слово «хьуй» ‘пусть будет’ (сейчас, в данный момент) заменено словом «хьурай» ‘пусть будет’ (всегда, вообще).
Название божества «Аси» также имеется в лезгинском языке – «аси лукIар» ‘рабы божие’, помимо «аси (гIаси) хьун» ‘богохульствовать, отрицать бога’ /9/. Откуда такое противоречие? Нетрудно догадаться, что имя бога Аси сохранилось у лезгин до нашествия в Албанию арабов, которые запретили албанцам употреблять имя бога Аси, их называли «аллахохульниками, отрицающими Аллаха» и жестоко наказывали. Позже выражение «аси (гIаси) хьун» ‘отрицать Аллаха’ вошло сначала в арабский, а затем и в лезгинский лексикон.
Кстати, эпоним «Пеласг» хорошо интерпретируется при помощи лезгинского язы-ка. Это слово состоит из трех составных компонентов: «пел» (лезг. «ппел» ‘лоб, холм; пе-рен. верх, верховный’), «Ас» — название божества и «-г». Последняя составная часть тре-бует разъяснений. Окончания существительных в эргативном и родительном падежах ли-тературного лезгинского языка «-ди», «-дин» («буба-ди», «буба-дин», сокращенная «буба-д») переходят в «-зи» и «-зин» («буба-зи», «буба-зин», сокращенная «буба-з») в ахтын-ском диалекте лезгинского языка. Та же буква «-д» переходит в «-г» в греческом языке. Например, греческое слово «хирург» означает ‘руками делать (работать)’ (греч. «хеир» ‘рука’, «ергон» ‘работа’). Слово «хирург» имеет лезгинскую этимологию: «хил урд» ‘ру-ками делающий’ («хил» с часто наблюдаемой «р/л» заменой ‘рука’, «ур» ‘делать, сделан-ный’, «урд» с «д/г» переходом ‘тот, который делает’; сокращенное от др.-лезг. «урди», совр. лезг. «авурди»). Слово «демиург» переводится как ‘создатель мира’, а не как имя божества. Оно также имеет лезгинскую этимологию – «деми урд(и)», где «деми» иден-тично с лезгинским «дуьне», «дене» ‘мир, вселенная’, а «урд» ‘тот, кто совершал, создал, делал’. Слово «пеласг» в транскрипции «Пел+ас+д» («Пел+ас+дин») означает ‘принадле-жавщие Верховному Асу’, т.е. ‘племена Верховного Аса’. Этноним «лазг» («лезг») тоже состоит из двух частей: «лаз» ‘белизна’ и «-г» («-д», «-ди») ‘белый, белые (люди)’; «этрус» ‘священные русые’ («ет» ‘священный’, «рус» /лезг. «расу», «русу»/ ‘русый’), как финикийцы от «фойнике» ‘смуглые’. Считаем, что «рус», «русский» тоже от слова «русу» ‘русый, русые (люди)’.
На лицевой стороне «Фестского диска» имеется предложение «Лу-кIа-ва цIе-ву-ар Ки-ге-ме-ме-ва(й) Лу-ре-не-да(й) къе-гъи-ка-ра(й)» ‘ЛукIав пусть привозит углей из Луре-нея, где находится Кигемем’. Обратите внимание на глагол «къегъикарай» ‘пусть приво-зит’. Это слово отличается от современного литературного лезгинского «хкирай» ‘пусть принесет, пусть привозит’. В таких случаях, т.е. когда древнее слово отличается от соот-ветствующего современного слова, никоим образом не следует искусственно подгонять пеласгский вариант под современный лезгинский вариант, но необходимо еще раз прове-рить достоверность дешифровки этого слова. Если в дешифровке ошибки нет, то данное слово письма надо принимать как древняя форма; возможно, такая же форма сохранилась в каком-то диалекте современного лезгинского языка. Действительно, на кубинском наречии употребляется почти такая же форма этого глагола: «къегъирай» ‘пусть прине-сет’, производная от глагола «гъин», «гъун» ‘принести, привести’. Следовательно, пеласгский язык где-то ближе к кубинскому наречию.
На обратной стороне «Фестского диска» неоднократно повторяется глагол «къа-ка-у-ра(й)» ‘пусть предоставляет’, идентичный с лезгинским «вахгурай» и кубинского наре-чия «ахкъакьрай» ‘пусть возвращает’, но в древнем пеласгском варианте.
На одном керамическом сосуде читаем: «Зу ки-ри(н) ттал са(д) йа» ‘Моя сердечная боль одна’. В отличие от моих некоторых оппонентов, я не сомневаюсь в достоверности дешифровки этого предложения, хотя из него непонятно в чем заключается «сердечная боль» писца. Здесь слово «зу» ‘мой’ соответствует кубинскому наречию (литературное лезгинское «зи» ‘мой’). Корень второго слова «кир» ‘сердце’ идентично с лезгинским «рикI» ‘сердце’, третье слово получено при помощи рисунка ТТАР ‘дерево’. Следователь-но, слово «тта(л)» ‘боль’ опять соответствует кубинскому наречию (литературное лезгин-ское «тIал» ‘боль’).
Здесь хочу останавливаться на одном очень важном вопросе. Современный литера-турный лезгинский язык существенно отошел от большинства его диалектов и находится в ужасном состоянии. Самое ужасное – отсутствие в нем непридыхательных букв «кк», «пп», «тт», «чч» и «цц», отчужденных от лезгинского языка чьим-то злым умыслом. Без этих букв лезгинский язык, в прямом смысле, неполноценен. Как передать известные и неизвестные нам древние слова с обилием таких букв на современный лезгинский язык, где их нет?!
В выше приведенном предложении «Лу-кIа-ва цIе-ву-ар Ки-ге-ме-ме-ва(й) Лу-ре-не-да(й) къе-гъи-ка-ра(й)» ЛукIав – имя человека, занимающего какую-то важную долж-ность. Это же имя встречается на одной красиво оформленной «царской печати»: «Лу-кIа-ва(н) су-ра А-па-лу-на(н) рагъ кку(й)» ‘Пусть горит солнце Апалуна в могиле ЛукIава’. По-видимому, ЛукIав на «Фестском диске» позже стал царем или очень знаменитым че-ловеком, после смерти которого люди так любезно отмечают светлость (святость) его ду-ши. Другое имя собственное «Апалун» — это пеласгский вариант древнегреческого Апол-лона, который считается не богом Солнца, а богом солнечных лучей. Из истории нам из-вестно, что пришлые греки заимствовали у местного населения (пеласгов) все боги и ле-генды, связанные с ними, которые позже стали всеми нам известными древнегреческими мифами. Это еще раз доказывает, что пеласгский язык так близкий к лезгинскому языку древнее древнегреческого языка. А что означает слово «апалун»? Корень этого слова «апал» не сохранился в литературном лезгинском языке (возможно, в каком-то диалекте или говоре лезгинского языка он все таки остался), а каким-то образом перешел в русский язык – «опалить» («апалить») ‘обжигать; здесь солнечными лучами’, где окончание мас-дарной формы пеласгского (лезгинского) глагола «-ун» перешло в такое же окончание глагола на русском языке «-ить». Если все остальные слова данного предложения («сура» ‘в могиле’, «рагъ» ‘солнце’, «ккуй» ‘горит’) сохранились в современном лезгинском язы-ке, то можно предполагать, что и слово «апал» было в лезгинском языке.
На другой «царской печати» читаем: «ЛукIав Алупа умунарай» ‘Пусть Алуп упо-коит (душу) ЛукIава’. Позвольте, здесь обожествленное имя Алуп нам известен из «Алу-панской книги» как легендарный родоначальник лезгиноязычных народов. Это имя дей-ствительно имеется на пеласгской «царской печати», его никак нельзя отрицать, а, наобо-рот, оно является неоспоримым доказательством родства лезгиноязычных народов, кав-казских албанцев и древних пеласгов! В «Алупанской книге» приводится Библейское ро-дословие: Ной – Яфиз – Гемер – Таргум – Алуп, где Алуп представляется как родоначаль-ник лезгиноязычных народов. Имя «Алуп», насколько мне известно, нет в других списках Библейского родословия (потому, что в них не идет речи о лезгинах), но это не означает, что это имя кем-то придумано. Я не представляю, вообще, как можно придумать (!) такое имя, обнаруженное в дальнейшем в пеласгском письме. Исключить это имя с грани «царской печали» пеласгов, и также из «Алупанской книги» невозможно, они там имеются, независимо от того, кто эту истину как воспринимает.
В лезгинском языке корень «ал», «алу» означает действие сверху: «алукIун» ‘оде-вать’, «алудун» ‘снимать’, «алух» ‘одежда’ (гелхенский говор), «алуф» ‘хижина’ (гелхен-ский говор), «алуфан» ‘укрытие’, «алуга» ‘хлеб, покрытый яичницей’, «ала» ‘находится на чем-нибыдь’, «алахун» ‘посыпать’ (сверху), «алахьун» ‘переливаться через край’ и т.д. Следовательно, «Алуп» — покровитель. В «Алупанской книге» /11/ еще указано: «Албеса Иттем гьикIена» ‘Албес (Бог) создал Адема’ (в лезгинском языке «и» и «а» — указательные местоимения). Интересное слово «гьикIена» ‘создал’! Это слово мне не знакомо на совре-менном лезгинском языке, хотя вторая часть этого слова «кIена» можно принимать как производное от агульского «кIис», «кIес» ‘убивать’ (лезг. «кьин», «кIин»?), т.е. как ‘убил’. Тогда слово «гьикIена», возможно, понимается как антоним этого слова, т.е. как ‘одушевлял’. Второе интересное слово «Албес» ‘Бог’, тоже начинающееся с «ал-» — действие сверху. Если для пеласгов «Ас» — Верховный Бог («Пел+ас»), то для кавказских албанцев «Албес» — единый Бог! Если «ал-» — сверху, то «-бес» — действие (сравните его с считавшимся тюркским «бас» ‘давить, давление’). На удинском языке «цампIесун» ‘писать’, где «цам» идентично с лезгинским «цIам» ‘хворост; здесь палочка’, а «пIесун» ‘давить, действовать’. Вы представляете, удинское «цампIесун» ‘писать’ приводит нас к древнему приему «писать палочкой», т.е. «писать клинописью»! К таким же архаизмам относится и слово «улуб» ‘книга’: «ин гъетерин улуб инал акъалтI хьана» ‘здесь завершилась книга о звездах’ /11/. Отголосок слова «улуб» сохранился в современном лакском языке «лу» ‘книга, кожа’. На древнейшем пеласгском языке «лучак» — таблетка глины с надписью /4/.
В «Алупанской книге» имеется не только эти слова, но и свыше 270 слов, не сохранившихся или частично сохранившихся в лезгинском языке и которых невозможно придумывать. Имеются такие ценные информации по истории Алупана, древние имена царей не только государства, но и отдельных макилов, о звездном календаре из книги Шанатила, об исторических личностях, писателях, мастерах, музыкантах Алупана, которых невозможно обнаружить в существующей историографии албанистики. Никто не может их оспаривать потому, что они впервые выявлены при помощи дешифровки древнего текста. Утверждения о том, что книга легко читается и понимается на основе современного лезгинского языка, тоже не аргумент для сомнения, так как не только албанское письмо, но и пеласгское письмо четырехтысячелетней давности также хорошо понимается на лезгинском языке, помимо наличия таких предложений, перевод которых на лезгинский язык требует творческих интерпретаций (в пеласгском письме: «Аси негьацIава агьаки хьурай», в «Алупанской книге»: «Кири Албеса адан усби тамиландиз микил авурай»).
На албанском тексте синайских палимпсестов имеется предложение, состоящее из трех чисто лезгинских слов: «Акь хьуь и(н)». Какой языковед, специалист по кавказским языкам, с каким крупным мировым именем он не был, или же какой специалист-лезгин, хорошо знающий лезгинский язык, но не обладающий нестандартным мышлением, т.е. интуитивной чувствительностью, может интерпретировать это предложение? Эти слова входят в состав отдельных лезгинских слов, но надо уметь их уловить. Слово «акь» — су-ществительное, которое входит в состав известного нам глагола «акьун» ‘сталкиваться, ударяться’. В албанском языке, как и в лезгинском, глагол может быть производным от существительного, например, «муг» ‘гнездо’ – «мугин» ‘гнездить’, «кIел» ‘чтение, уче-ние’ – «кIелун» ‘читать, учиться’, «кьеж» ‘влага, мокрота’ – «кьежин» ‘мокнуть, увлаж-няться’, «зур» ‘сила’ – «зурин» ‘насиловать’ и др. В кавказско-албанском языке (по синай-ским палимпсестам) окончание глагола «-ин», «-ун» в транскрипциях «-и(н)», «-у(н)» (в разговорной речи гласные буквы назализируются, а буква «н» не слышится) читается от-дельно и оба переводится как глагол ‘делать, совершать’. Лезгинское «акьун» ‘столкнуть-ся’ в албанском варианте читается как «акь у(н)» ‘столкновение делать’, тогда как в со-временном лезгинском языке «акьун» и ‘столкновение’, и ‘столкнуться’. Следовательно, в древнем албанском языке «акь» ‘столкновение, конфликт’.
А где спряталось слово «хьуь»? В лезгинском языке «туьхуьн» ‘тухнуть, затухать’ (обратите внимание на близость слов «туьхуьн» и «тухнуть»), где буква «т» играет роль префикса отрицания, как в случаях: «гун» ‘давать’ — «тагун» ‘не давать’, «ийин» ‘делать’ – «тийин» ‘не делать’, «тIуьн» ‘кушать’ – «туьтIуьн» ‘не кушать’. А какой антоним к слову «туьхуьн» имеется в лезгинском языке? Это — «куькIуьрун» ‘зажигать’. На лезгинском языке «фуфта гун» ‘подстрекать’, «цIай кутун» ‘поджигать’, «цIай куькIуьрун» ‘разжи-гать’ /10/. Как видим, они не могут быть антонимами слова «туьхуьн». Албанское «хьуь» переводится как ‘поджигание, разжигание’ и соответствует не сохранившемуся в лезгин-ском языке слову «туьхуь» ‘затухание’. Последнее слово предложения «и(н)» ‘делать’. Следовательно, «хьуь и(н)» переводится как ‘поджигать; букв. поджигание делать’. Итак, вышеприведенное предложение «Акь хьуь и(н)» переводится как ‘Поджигать столкнове-ние (конфликт)’. Здесь имеется в виду столкновение (конфликт) между проповедованием и не принятием христианства.
Исследуя обнародованные из письменных памятников догреческого пеласгского языка, долатинского этрусского языка, египетского языка, алупанского (кавказско-албанского) языка, особенно его «матенадаранского» алфавита, происхождение которого опережает все алфавитные системы Европы, глубоко убеждаешься в древности лезгинского языка. Это – не громкие слова, оно очевидно из письменных памятников независимо от того, кому-то это не нравится. Необходимо тщательно изучить, скрупулезно проверить научную чистоту этих неизвестных доселе новоявленных фактов, а не слепо приписать исконно лезгинские слова то арабскому, то персидскому, то тюркским языкам.
В одной «картуши» египетского письма три рисунка: ГОРШОЧЕК, КОСА и СОЛНЦЕ, которые передают слоги «ЦIИ» (от лезг. «цIиб» ‘горшочек’), «КИ» (от лезг. «киф» ‘коса’) и «РА» (от лезг. «рагъ» ‘солнце’). Получаемое предложение читается в транскрипции: «ЦIи ки-ра» и переводится как «Сохрани в сердце» («Запомни»), где «цIи» повелительная форма от каратинского слова «цIийила» (тинд. «цIинила») ‘сохранять’, «кира» ‘в сердце’ (египет., пеласг., этр. «кир», лезг. «рикI» ‘сердце’). На лезгинском языке «рикIел хуьх» ‘сохрани на сердце’, а более точной формой оказалась египетская «сохрани в сердце». От египетского (пеласт., этр.) слова «кир» можно получить прилагательное «киран» ‘сердечный’, что идентично с лезгинским «играми» ‘дорогой’ и арабским «икрам» ‘поклон, поклонение’. Зная древность лезгинского языка приписать лезгинско-арабские («дене», «дуьне» — «дуьнья», «хаф» — «гьарф» и др.) или лезгинско-персидские («гаф» — «гаф», «камар»-«кемер», даже «ттар», «ккал», хотя букв «тт», «кк» нет в персидском языке и др.) параллели к арабскому или персидскому языкам, мягко говоря, является несправедливым. С другой стороны, в Малой и Передней Азии хурриты и урартийцы тысячелетиями жили вместе или в соседстве с семитами (аккадцами, амореями, финикийцами и др.), а пришлые на территории хурритов персы – многовековые соседи кавказских албанцев. Поэтому, сегодня слова, идентичные с лезгинскими словами, немыслимо утверждать именно арабского или персидского происхождения. На албанском языке (в «Алупанской книге») «хаф» ‘буква’, «гаф» ‘слово’ и «къаф» ‘известие, сообщение; письмо’ близки как по семантике, так и по форме, как и в лезгинском языке: «хай» ‘мать’, «хала» ‘тётя; сестра матери’, «халу» ‘дядя; брать матери’; «къав» ‘крыша’, «ццав» ‘небо’; «тан» ‘тело’, «ччан» ‘душа’ и т.д. Из этих слов получаются «хафалаг» ‘алфавит’, «гафалаг» ‘словарь’ и «къафалаг» ‘сборник’. Много дискуссий о применимости в лезгинском языке слов «гафалаг» и «гафарган», где второе считается разумным, а первое выдумкой, не понимая значение суффикса «-лаг».
Здесь я привожу в краткой форме отрывок из моей статьи «Лезги чIалан кIалубди-кай» «О модели лезгинского языка») /12/. Несомненно, суффикс «-ган» означает мест-ность: «гафар-ган» ‘место слов’. А что означает суффикс «-лаг»? Для ответа на этот во-прос разберем слова «хевелаг» ‘подушка на ярме’, «гъаргъалаг» ‘металлический скребок (для очистки квашни от теста)’, «фарфалаг» ‘вертушка’ и «перпилаг» ‘качели’. Первое слово я читаю как «хеве(н)-лаг», где «хев» ‘шея, затылок’ и понимаю это слово как «хевен чкадал» ‘на месте затылка’. Обратите внимание, это – не «место на затылке», а «на месте затылка». Второе слово – «гъаргъалаг» читается как «гъаргъа(р)-лаг»; вторая буква «р» редуцирована. Слово «гъар» в лезгинском языке означает ‘борона’ («гъар гун» ‘бороно-вать’). Другими словами «гъар гун» — ‘очистить поле от глыб, уровнять’. Если слово «гъар» повторяется дважды, то очистку проводят несколько раз. Следовательно, «гъаргъа(р)-лаг» означает ‘очистка одного и того же места (квашню) несколько раз’. Тре-тье слово – «фарфалаг» читается как «фарфа(р)-лаг», где вторая буква «р» редуцирована. Здесь «фар» означает ‘поворот’ с корнем «-вор-». Идентичные слова: «ворота», «повора-чиваться» отличаются от слова «вращаться». На лезгинском языке «элкъуьн» и ‘поворот’ и ‘вращаться’ /10/. Лезгинское «вар» ‘ворота’ идентично с «фар». Вар (ворота) тоже вра-щается, но не на 360 град., а на 180 град., т.е. поворачивается обратной стороной. Когда слово «фар» повторяется дважды, оно означает множественное число. Тогда «фарфа(р)-лаг» означает ‘вращаться на одном месте’. Следующее слово «перпилаг» также состоит из двух частей: «перпи+лаг». Здесь слово «перпи» близко по звучанию с «перпил», но это – заблуждение потому, что последнее слово не «перпил», а «пперппил» (диал. ‘круглые и длинные куски теста, грязи и др.’ /13/). Глагольная форма существительного «качели» — «кататься», которое имеет лезгинский вариант «авахьун», «къекъуьн», «къатадун» /10/. На грузинском языке «пIепIела», на лазском «парпали», на абхазском «парпалик», на удин-ском «пампалук» ‘бабочка’. Кроме того, на удинском языке «пурпесун» означает ‘летать’, а лезгинское «лув гун» ‘летать’ буквально означает ‘давать крыло’. Из этих со-поставлений можно предполагать, что слово «перпи» мог бы означать ‘летать как бабочка’. Тогда «перпилаг» будет означать ‘летать на одном месте’. В этот же список входит и слово «зурзалаг» ‘землетрясение’ с интерпретацией «зурза(н)» ‘трясение’, «лаг» ‘на одном месте’, т.е. ‘трясение земли на одном месте’. В результате этих рассуждений устанавливаем, что «гафа(р)лаг», «гафалаг» — это ‘слова на одном месте’, что правильнее, чем ‘место для слов’. К этому еще можно добавить, что выражение «ланкьна къвазун» означает ‘стоять на одном месте’. Суффиксы азербайджанского языка «-лыг», «-лик», «-лукь», «-луьк» — это и есть заимствованное лезгинское «-лаг», которое изменено по закону согласованности грамматики азербайджанского языка. Заимствование этих суффиксов легко устанавливается из-за наличия слова «хафалаг» ‘алфавит’ в древнем языке «Алупанской книги», а тюркские языки появились в Албании в XI в.н.э.
Иногда древние лезгинские слова дает возможность восстановить некоторые поте-рянные слова современного лезгинского языка. Например, в «Алупанской книге» читаем: «рагъ кеф патаз фейла кьуьд, леф патаз фейла гад, регъ патаз фейла зул, мегъ патаз фейла гатфар жеда» ‘когда солнце склоняется к северу, бывает зима, к югу – лето, к западу – осень, к востоку — весна’. На современном лезгинском языке: «кефер пад» ‘север’ (корень «кеф» сохранился), «къибле пад» ‘юг’ («леф» заменено на «къибле» под влиянием араб-ского языка), «рагъэкъечIдай пад» ‘восток; букв. сторона восхода солнца’, «рагъэкIидай пад» ‘запад; букв. сторона захода солнца’, хотя в современном лезгинском языке есть сло-во «регъден» (с сохранением корня «регъ»), т.е. время, соответствующее заходу солнца за горизонтом (слово литературного лезгинского языка «ряден» не понятно).
В пеласгском иероглифическом письме есть такое предложение: «А-ка(м) и(р) гъа(н)-ва-чи(р) чIа(м)-ра(з) на лу(кI) и-ри у-на(й) йа-гъу(р) тту(ч) ву(н)» ‘Акам, тем, что ты поженил холостого жениха на рабыне, ты не удачен’ (Акам – божество брака; греч. agamia ‘безбрачие’), где «ир» означает ‘жена’. Оттуда, несомненно, получаем, «ир» ‘жена’, «ппаб» ‘женщина’, «хунуб» ‘гаспожа’ (слово «хунуб» сопоставимо с «ханым» ‘госпожа’, хотя С. Старостин этого отрицает), «кайвани» ‘хозяйка’.
О некоторых грамматических особенностях древнего и современного лезгинских языков. Как в современном лезгинском языке, так и в кавказско-албанском (по синайским палимпсестам), добавление окончания «-и» переводит существительного в прилагатель-ное: в лезгинском языке «къай» ‘холод’ – «къаци» ‘холодный’, на кавказско-албанском «акь» ‘конфликт’ – «акьи» ‘конфликтный’. На лезгинском языке глагол «гъин» ‘принести’ в прошедшем времени переходит в «гъана» ‘принес’, а в египетском письме «гъи(н)» ‘принести’ и «гъине» ‘принес’. В лезгинском языке «хьун» ‘быть’ переходит в утвердительно-желательную форму «жен» ‘да будет’ (меняется корень, в отличие от «къун» ‘держать, поймать’ – «къан» ‘да нужно поймать’, «тун» ‘оставить’ – «тан» ‘следует оставить’), а на кавказско-албанском письме «хьун» ‘быть’ переходит в «хьа(н)» ‘да будет’ (корень сохраняется). В лезгинском языке имя собственное с согласной буквой в конце получает окончание «-а» в эргативном падеже, «-ан» в родительном падеже (Мурад – Мурада, Мурадан), а имя собственное с гласной буквой в конце получает окончание «-ди» и «-дин» соответственно (Али – Алиди, Алидин). В пеласгском, этрусском и египетском языках имя собственное независимо от последней буквы получает окончание «-а» в эргативном падеже (в этих языках широко распространена эргативная конструкция предложения) и «-а(н)» в родительном падеже: в этрусском письме – «Тмиа (кь)ицац гьарамазва» (здесь «Тми» находится в эргативном падеже) ‘Тми запрещает месть’, в египетском письме — «Тту-ку-а(н) Къа-си-а(н) ччи ме ба-чIи-ле» (здесь «Туку» и «Къаси» находятся в родительном падеже) ‘Пусть уносят тебя воды Каси (Тибр) (страны) Дуку’. Во всех исследованных нами древних языках – пеласгском, этрусском, египетском и алупанском (кавказско-албанском) языках буква «е» всегда дает один звук – «е», независимо от места ее нахождения в слове (впереди, внутри, в конце). Следовательно, написание буквы «е» в начале слова как «э» (например, «эвел» ‘начало’) и прочтение ее как «йе» (например, «етим» ‘сирота’) не характерны для лезгинского языка, они введены (не заимствованы!) в лезгинский язык из грамматики русского языка (кстати, это не единственный случай).
Соблюдать религиозный пост (воздержание от скоромной пищи) было характерно не только для ислама (арабской религии), но и египетских мифологических представле-ний. Однако у египтян требовалось придержать пост всю свою жизнь, так как по египет-ской традиции соблюдать религиозный пост означало умеренное употребление пищи, принимать меньше нормы приводит к ослаблению, а больше нормы – к ожирению. Ти-пичным примером тому – предложение, взятое мной из стелы Аменемхета:

Каждый рисунок имеет свое название, первый слог (или первая буква) которого входит в состав соответствующих слов этого предложения: (1) «ТIИ» (от лезг. «тIиб» ‘сова’), (2) «УЧ» (от таб. «учI» ‘вход, входить’), (3) «СИ(W)» (от лезг. «сив» ‘рот’), (4) «ФИ(Н)» (от лезг. «фин» ‘ходить’), (5) «ТТУ» (от лезг. диал. «ттунутI» ‘хлебец, булка’), (6) «Ч» (от лезг. «чуьнгуьр» ‘музыкальный струнный инструмент’). В Википедии написано, что «чон-гури» грузинское, «чуьнгуьр» лезгинское название этого инструмента, а в /14/ почему-то — тюркское. Из этих слогов составляем предложение: «ТIи(н) уч си(w) фи(н) тту-ч» ‘Само кушанье – не нарушение поста’.
Как это предложение удивительно похоже на современный лезгинский язык с са-мыми обыкновенными словами: «тIи(н)» (лезг. «тIуьн») ‘кушать, кушанье’, «уч» (таб., аг.; лезг. «вич») ‘сам’, «си(w) фи(н)» (лезг. «сив фин») ‘пропустить пост’, «тту-ч» (лезг. «ттуч» ‘нет, не является’), причем упоминается лезгинское слово «чуьнгуьр». Как можно теперь верить языковедам, утверждающим, что древний язык в течение 500-600 лет меняется до неузнаваемости? Все полученные нами результаты противоречат диалектическим принципам современной лингвистики. Как могут принимать языковеды такое положение и как могут его опровергнуть? Возможно, причина их молчания кроется именно в этом – в не желании принимать и не способности опровергать. Ведь пока не появилось ни одного серьезного сообщения или статьи в качестве научного опровержения полученных нами результатов, а вопрос дешифровки догреческого критского (минойского) письма, этрусского письма, кавказско-албанского письма все еще остается открытым. Чтение египетского письма вот уже свыше 190 лет идет в ложном направлении.

ЛИТЕРАТУРА

1. http://fb.ru/article/52824/samyie-drevnie-yazyiki-nashego-mira.
2. Ventris M., Chadwick J. Documents in Mycenaean Greek. Cambridge, 1973; Чедвик Дж. Дешифровка линейного письма Б // В сб.: Тайны древних письмен. Проблемы дешиф-ровки. М., 1976. с. 105-254.
3. Блаватская Т.В. и др. История Древней Греции. М., 1962.
4. Яралиев Я.А., Османов Н.О. Дешифровка критской письменности. Т. 2. М., 2009. 853 с.
5. Яралиев Я.А., Османов Н.О. Дешифровка этрусского письма. Т. 4, Кн. 1, 2. М., 2012. с. 1028.
6. Яралиев Я.А. Дешифровка египетского иероглифического письма. Т. 5. М., 2016. с. 699.
7. Яралиев Я.А. Кавказские албанцы (Алупанцы). Письменность. Т. 6. М., 2016. с. 450.
8. Яралиев Я.А. Эти работы находятся в разработке.
9. Лезгинско-русский словарь. Составители Б. Талибов и М. Гаджиев. М., 1966.
10. Гаджиев М.М. Русско-лезгинский словарь. Махачкала, 2009.
11. Яралиев Я.А. Алупанская (Кавказско-Албанская) письменность и лезгинский язык». Махачкала, 1995.
12. Журнал «Алам», № 1, 2016, с.67-70. г. Баку.
13. Ахмедов Дж. Б., Халилов Ю.М. Лезгинско-азербайджанский словарь (на лез-гинском языке), Баку, 2014.
14. Гуьлмегьамедов А.Г. Лезги чIалан слоарь. ТТ. 1, 2. Махачкала, 2003, 2005.

31.08.16

Я.А.Яралиев