Человек, более или менее знакомый с Кавказской Албанией, знает, что кавказские албанцы имели свою письменность. Но, о характере албанского письма мы ничего не знали до 1937 года, когда молодой грузинский ученый И. Абуладзе случайно обнаружил в Матенадаранском рукописном фонде Армении албанский алфавит и акад. А. Шанидзе доказал его подлинность. Несмотря на то, что акад. А. Шанидзе в свое время подробно описал этот алфавит и позже алфавит неоднократно пересмотрен другими исследователями, не существует окончательной интерпретации всех его букв до сих пор. В науке укоренилось мнение об удинской преемственности албанского языка и происхождения названий букв Матенадаранского алфавита.

Наша интерпретация этих букв показала, что алфавит составлен по акрофоническому принципу, т.е. каждая буква алфавита – это рисунок, название которого начинается именно с требуемой буквой.

Первый буквенный знак  передает букву А. Армянское название этой буквы «алт» мы принимаем, как «алп» и отождествляем с Алупом – Главой государства Алупан (Албания). Возможно, именно в этом скрывается причина начинания алфавита с буквой «А», хотя эта буква — самая часто повторяющаяся буква на многих языках. Буква «А» на греческом и этрусском (латинском) алфавитах А происходит от пеласгского силлабария  — «ʼал» ‘хижина, палатка; дом’ (агул., рут., таб. «хал», лезг. «кIвал» ‘дом’). На финикийском языке слово «ʼал» ‘хижина’ не оказалось. Поэтому при заимствовании финикийцами этого знака слово «ʼал»  было заменено на финикийское «ʼалева» ‘бык’ и, соответственно, знак был перевернут — . На гелхенском говоре лезгинского языка «алуф» ‘палатка, хижина’, и это слово удивительным образом напоминает слово «Алуп». Это наводит на мысль, что знак лучше передает слово «Алуп», чем , другими словами, первая буква матенадаранского алфавита древнее, чем пеласгского «ʼал».

Второй буквенный знак  «бат» ‘рожок’ (арч.; возможно, музыкальный инструмент для загона животных во время охоты) соответствует букве Б (армянское название «одет» — явная ошибка). Финикийцы заимствовали эту букву, заменили чужое слово «бат» на свое «бет» ‘дом’ и перевернули знак , чтобы идентифицировать ее с домом.

Третий буквенный знак  «ццам» ‘браслет’ (лезг.), передают букву «ЦЦ» (армянское название «зим» — искаженная форма). Этот же рисуночный знак на синайских палимпсестах перешел в буквенную форму — , а в этрусском  (этруски писали справа налево) и латинском C алфавитах упростился еще больше и превратился в букву «Ц». Ее название — просто «це», не имеющее никакой этимологической связи с браслетом (в греческом алфавите он появляется в виде ς, т.е. как буква «С»). Это прямое доказательство тому, что первоисточником этрусской буквы , латинской буквы С (и греческой буквы ς) является буква  «ЦЦ» матенадаранского алфавита под названием «ццам» ‘браслет’. Буква  (Г) перешел в лат. G и g, буква  (Е от «еб» ‘веревка’) – в лат. е в перевернутом виде, буква  («дзай» ‘подбородок’) – в фин.  (цаде) и т.д.

Итак, все буквы Матенадаранского алфавита – рисунки, имеющие свои названия, первая буква которого соответствует букве алфавита. В дальнейшем, когда они заимствуются другими письменами, язык которых отличается от языка создателей Матенадаранского алфавита, они деформируются, теряют свои исходные рисуночные формы и превращаются в буквенные знаки, не имеющие смысловых значений. Следовательно, буквы Матенадаранского алфавита древнее, чем латинский, греческий и даже финикийский алфавиты. В названии букв-рисунков входят слова около 44% собственно лезгинского языка, 63% — лезгиноязычных народов, а остальные из других кавказских языков (черкесских, нахских и восточно-кавказских). Некоторые буквы этого алфавита сопоставимы не только со знаками этрусского и финикийского алфавитов, но и пеласгскими, кипрскими, и даже египетскими слоговыми знаками. Это говорит о том, что исторические корни Матенадаранского алфавита уходят на несколько веков за новой эры, когда многие кавказоязычные племена входили в состав коренного населения Закавказья, Малой и Передней Азии, т.е. хурритов, урартийцев, касов и др.

Мог ли армянин Месроп Маштоц составит такой алфавит? Как он попал в Матенадаранский архив? В связи с этим приводим одну очень важную информацию из армянских источников. Корюн (V в.н.э.) в своем «Житие Маштоца» (пер. с древнеармянского Ш.В.Смбатяна и К.А. Мелик Огаджаняна. М., 1962) пишет, что армянский царь Врамшапух (390-414 гг), вернувшись в то время из Месопотамии, извещает о существовании в Месопотамии (выделено мною – Я.Я.) древнего армянского алфавита. Примерно в 404 году, посланником царя Вагричом Хадуни от некого месопотамского епископа Даниила в Армению были привезены так называемые «данииловы письмена», происхождение которых до сих пор спорно. Предполагают, что Маштоц, получив «данииловы письмена» и обнаружив их ущербность, сам приступил к созданию армянского алфавита. Возникает вопрос: «Не идет ли здесь речь о так называемом Матенадаранском алфавите?», ведь как-то надо объяснять, как оказался этот албанский алфавит в Матенадаранском архиве. Также известно, что во время уничтожения албанской письменности арабами, много албанской литературы армяне увезли в Армению. И еще, рукопись Матенадаранского алфавита относится к XV в.н.э., т.е. снята копия, переписаны названия букв древнеармянской графикой, и это произошло тогда, когда Албанского государства фактически не существовала.

Книга «Житие Маштоца» содержит и информацию о создании албанского алфавита Маштоцем: «В это самое время приехал к нему некий иерей, алуанец по имени Бениамин. Он (Маштоц)  расспросил его, расследовал варварские слова алуанского языка, затем своей обычной проницательностью, ниспосланный выше, создал письмена (для алуанцев) и милостью Христа успешно взвесил, расставил и уточнил».

Моисей Каланкатуйски пишет: «В те времена, когда императором греческим был Феодосий Младший, царем Армении – Врамшапугь, царем Персии – Иазкерт, а царем Алуанка – Есвален, в Алуанке, к гьайрапету нашему Иеремии и царю Есвалену прибыл муж, имеющие великие заслуги, блаженный Месроп, избранный сосуд Святого Духа. Они [Есвален и Иеремия] охотно согласились содействовать ему в наставнической деятельности, которую он вел благодаря Божьему дарю – Святой Дух через него даровал письмена армянам и иверам, и с любовью дали ему отроков смышленый на обучение. Из Сюника пригласили переводчика Бениамина, которого, по просьбе епископа Анании, отпустил доблестный Васак [князь Сюника]. Прибыли они к Месропу и с ним вместе [Месроп] создал письмена для изобилующего гортанными, грубейшими, варварскими и труднопроизносимыми звуками языка гаргарейцев».

Аналогичное сообщение есть у Мовсеса Хоренаци и, по мнению А.Г. Шанидзе и К.П. Патканова, этот фрагмент Моисей Каланкатуйски заимствовал у Мовсеса Хоренаци.

Следовательно, время создания албанского алфавита – примерно 414-415 гг. н.э., чему соответствуют царства Врамшапуха (400-414 гг), Ездигерда I (399-420 гг.) и Асвагена (415-440 гг.).

Ряд обстоятельств вводит под сомнение создания албанского алфавита Месропом Маштоцем в начале V в.

1. Утверждение о создании Месропом Маштоцем албанского алфавита не находит подтверждения в неармянских первоисточниках.
2. У ряда исследователей возникли некоторые сомнения о роли Маштоца в создании албанского письма. Впервые эта точка зрения была озвучена Ильёй Окромчеделовым-Серебряковым в 1881 г. на V Археологическом съезде в Тифлисе.
3. Российский востоковед А. Периханян высказала предположение: Маштоц, не знавший грузинского и албанского языков, apriori не мог выступить непосредственным создателем соответствующей письменности, так как процесс создания нового алфавита невозможно свести к «буквотворчеству».
4. Непонятно происхождение буквенных знаков, почему они пишутся именно так, а не иначе. Происхождение букв из эфиопского письма не доказано.
5. Источники указывают, что в начале V в. в Албании уже существовал алфавит из 52 букв. Существуют данные о том, что в I в. до н.э. албанский царь Оройз писал письмо Помпею, а во II в. до н.э. албанцы писали римским правителям. Все это доказывает существование письменности у албан ещё в античный период.

Еще одна не менее интересная информация. Только армянские источники связывают албанского алфавита с творчеством Месропа Маштоца: «Все средневековые армянские авторы солидарны в одном — агванский алфавит, так же как армянский и грузинский, создал св. Маштоц, в более поздних документах именуемый Месропом» (выделено мною – Я.Я.). Корюн в своей книге «Житие Маштоца» везде называет армянского просветителя, своего учителя, «Маштоц»: «Мужа, о котором мы упомянули в начале своего повествования и о ком мы спешим рассказать, звали Маштоц».

Почему «в поздних документах он именуется Месропом» или же к его имени еще прибавился Месроп? Если «Месроп Маштоц» означает «учитель Маштоц» или «отец Маштоц», то почему этого нет у самого его ученика? Так как других источников, способных отвечать на этот вопрос нет, мы слепо повторяем его как «Месроп Маштоц». Но теперь у нас появился другой источник – «Алупанская книга», написанная об Алупании (Албании) албанцем по происхождению и на своем же албанском языке! Вот, что там написано: «эран шарвал йездегиран гьайэрмен шарвал варамшапухан чIехи алупандин шарвал эсвагенан береда макьсан месрупа чIехи алупандин ирид макилда авай къадни кьуд гьебиларин чIалариз кьадарвал хъисан къадни цIуд уьруьд хафуникагъ мали хафалаг туькуьрна». Перевод: «В то время, когда Иранским царем был Йездегир, армянским царем был Варам шапух, Великим Алупанским царем был Эсваген, святой Месруп составил хороший алфавит, состоящий из 37 букв и соответствующий языкам 24 племен, проживающих в семи макилах Великого Алупана». Мы перевели слово «туькуьрна» как ‘составил’. Если даже его перевести как ‘создал’, то это означает, что Месруп создал не вообще алфавит для алупанцев, а более общий алфавит для 24 племен, проживающих в семи макилах (районах, областях) Алупании. Но, самое главное, здесь нет имени Маштоц! Нет имени Вениамин! Далее читаем в «Алупанской книге»: «каркам микитис месрупан усби албесан кьилив гва. каркам  касдиз авам айа». Перевод: «Душа выдающегося ученого Месрупа находится у (бога) Албеса. Помолитесь за выдающегося мужа». Албес – бог алупанцев, лезгиноязычных народов. Почему Месруп, если он армянин, после смерти должен находиться у бога алупанцев.

«Алупанская книга» написана на месроповском алфавите, который появляется в историческую арену впервые. С месроповским алфавитом и Матенадаранским списком имеется глубокая внутренняя связь, однозначно доказывающая их преемственность. Месруп – выдающийся алупанский ученый, знающий не только происхождение и родственные связи Матенадаранского алфавита, но и хорошо разбирающийся в диалектах 24 лезгиноязычных племен, проживающих в семи макилах Алупана.

Итак, имена «Месруп» и «Маштоц» принадлежат разным людям. Более упрощенный албанский алфавит создан алупанцем Месрупом, к чему армянин Маштоц не имеет никакого отношения.

В этом отношении интересна критика неармянских историков книги Мовсеса Хоренаци «История Армении», где «повторяется» сообщение о создании албанского алфавита Месропом Маштоцем.

В работе 1938 года Нельсон Дибвойз отмечает, несмотря на то, что в работах Хоренаци имеется много информации о парфянской истории отсутствующей в других источниках, большинство из утверждений оказываются ошибочными и следующими косвенной традиции, не имеющей ничего общего с известными фактами.

Роберт Томсон, который является автором английского перевода «Истории» Хоренаци,  характеризует работу Хоренаци как наиболее комплексную и в то же время наиболее спорную работу в армянской историографии, которая содержит признаки написания после V века, и в которой автор прибегает к предвзятому изменению используемых источников с целью превознести своих покровителей — княжеский род Багратуни. Он называет Мовсеса Хоренаци политически ангажированным и обслуживающим своего покровителя мистификатором, манипулирующим источниками и фальсифицирующим историю Армении.

Американский историк Ричард Ованисян отмечает, что «История Армении» является самым полным и в то же время самым противоречивым трудом в ранней армянской историографии и приводит ряд аргументов.

Анатолий Перминов («Древняя история народов мира. Теории. Тайны. Загадки») пишет: «Книга Мовсеса Хоренаци «История Армении» была написана по заказу Сахака Багратуни и, по моему мнению, Мовсес Хоренаци хорошо справился с этим заказом и нарисовал очень красивую историю Армении, правда основанную в основном на вымысле». И далее: «И все же Хоренаци продолжает свою книгу говоря «Однако нам надлежит, хотя бы очень кратко, повторить некоторые древние устные предания». Устные предания, полученные от кого? И далее продолжаются фантазии с использованием легенд о Ксисурте (древнего иранского бога Заратуштра). В ссылках упоминаются и греческие и персидские легенды. Правда часто Мовсес пишет, что «Ложь или правда в этих преданиях — нам до этого дела нет». Вот так пишется «достоверная» история».

Далее в книге написано, — продолжает автор, «О Беле, современником которого был предок наш Хайк, повествуют многие и многообразно. Я же говорю, что носящий имя Кроноса и Бела — это Неброт». И далее в книге идет глава «О восстании Хайка», «О сражении и о смерти Бела». Хотя еще раз напоминаю, что никакого Вавилона в те времена не было, и никакого царя Бела тоже не было. А с кем же воевал Хайк? Да его самого не было, Хайк тоже выдумка Хоренаци.

Ассирия никогда не воевала с Арменией, и почему об этом пишет Хоренаци непонятно. Ассирия в те времена воевала только с Мидией и Манной. Видимо Хоренаци очень хотел украсить историю Армении. Ну а если она была богиней? То это еще приятнее будет читателям этой книги. Много места в книге отведено деяниям Шамирам. Она согласно книге даже воевала в Индии, только неизвестно с кем. Далее в книге опять идут фантазии, сравнения родословных «великих армянских правителей» с израильскими правителями. В общем, не история, а какая-то сказка».

И. Ю. Ващева («Парадоксы исторической концепции Мовсеса Хоренаци») пишет, что в условиях сложной национально-освободительной борьбы образ прошлого, формируемый историческими сочинениями армянских авторов V–VII вв. должен был способствовать сохранению в памяти потомков героических подвигов армянского народа и укреплению национального самосознания. Однако в изложении Мовсеса Хоренаци немало не только исторических несоответствий и неточностей, но и моментов, противоречащих идее армянского патриотизма.

В самом начале своей «Истории» Мовсес Хоренаци объясняет цель и необходимость создания своего труда. Он пишет: «Хотя мы народ небольшой, весьма малочисленный, слабосильный, и часто находившийся под чужим господством, однако и в нашей стране много совершено подвигов мужества, достойных внесения в летописи – (подвигов), которые ни один из них не позаботился передать письму». Таким образом, первоначальная установка – сохранить память о героических подвигах прошлого – вполне соответствует задаче укрепления национального самосознания и гордости армянского народа. Однако отбор автором событий для конструируемой им армянской истории, а также система их изложения часто не соответствуют заявленной цели.

Казалось бы, автор стремится представить читателю (прежде всего, армянам) историю, наполненную примерами героической борьбы и великих побед древнего и мужественного армянского народа. С этой точки зрения, вполне логично, что Мовсес Хоренаци пишет не историю Армянского государства, но историю единого армянского народа, ведущего свое происхождение от Хайка и Арама. Начало армянской истории связывается автором с легендарными (часто неисторическими) персонажами, бывшими, согласно его описаниям, современниками великих правителей древности – Навуходоносора, Сарданапала, Семирамиды (Шамирам), Кира Великого и пр. Эта особенность сочинения армянского историка объясняется стремлением представить глубокие корни своего народа и его связь с великими народами и государствами древности. Таким образом, автор сознательно «удревняет» армянскую историю, ставит армянский народ в один ряд с избранным иудейским народом и другими историческими народами ойкумены.

Трудно заподозрить автора в незнании материала, путанице, ошибках и т.п. Те сюжеты, которые, по справедливым замечаниям исследователей, не имеют ничего общего с реальными событиями, тем не менее, не являются просто нелепицей, сказкой, свидетельством недобросовестности или недостаточного образования автора. Напротив, перед нами тщательно продуманное, целенаправленное конструирование истории армянского народа в соответствии с несколькими генеральными идеями (https://roii.ru/publications/dialogue/article/40_12/vashcheva_i.yu./the-paradoxes-of-the-historical-concept-by-moses-of-k).

После таких оценок историков труда Мовсеса Хоренаци «История Армении» нетрудно представить себе возможность «объединения» армянского просветителя Маштоца с албанским ученым Месрупом и превращения Маштоца в Месроп Маштоц с дальнейшим приписыванием ему создание албанской письменности. Вполне возможно, что корюновская информация о создании албанского алфавита придумана Хоренаци.

Я.А. Яралиев,
профессор