Почему этот Мансур ведёт себя на литературном и лингвистическом поле лезгинского народа как небезызвестный салтыков-щедринский медведь на воеводстве?! Мансур Топтыгин! Читаешь его опусы и вроде говорит «вумные» вещи…Но раз за разом, затрагивая всякие «научные» темы, переводит стрелки на конкретные личности. Так ведь, если задаться целью, можно препарировать идеи любого масштаба и значимости. Сказать: ну и пусть себе пишет, кто его читает? — будет мало. Ибо читает-то его на самом деле мало кто, а одобряют — и того мало… Да и аудитория одобрения такая, что этому не порадуешься…одни анонимы, за редкими исключениями…Так вот!.. Раздумывая над действиями новоявленных топтыгиных, которые развернули кипучие баталии на полях социальных сетей, я вспомнил слова незабвенного классика о подобных «умниках» в науке. «Злодейства крупные и серьёзные нередко именуются блестящими и, в качестве таковых, заносятся на скрижали истории. Злодеяния малые и шуточные именуются срамными и не только историю в заблуждение не вводят, но и от современников не получают похвалы» ( М.Е.Салтыков-Щедрин. Собр.соч. в 10-ти т., т.8 стр.366 М.,1988) Этим Топтыгинам, распаляющимся в своих спорах, так и мерещатся одни и те же битвы, в которых они сладострастно про себя проговаривают: «Кровопролитиев… кровопролитиев…вот что нужно !» ( Топтыгин 1-й) Но, как говорит история литературы, судьба этих топтыгиных такова, что даже самые блестящие злодеяния им впрок не идут. Тогда рождаются в этих душах более изощрённые и крутые идеи. Как мы помним, Топтыгин 2-й рассчитывал на то, что, как придёт на место, то сейчас же разорит типографию. ( Кстати, это ему Осёл посоветовал.)

Наш Топтыгин, конечно, разорять типографию был не горазд, но одно издание ему явно было не по нутру, да и хозяин его был слишком самоуверенным и чрезмерно активным и… словом, не нравился он ему… и всё!.. Что касается Топтыгина 3-го, то ведь злодеяния своих тезоименитых предшественников вроде пошли ему впрок, и решил было он больше не высовываться. Но, как гласит история, «вспомнилось какая уйма подъёмных и прогонных денег для него в казначействе припасены». И ринулся наш Топтыгин на новые «подвиги». Но удивительным образом его агрессия и эмоциональный пыл связывается с некоторыми его душе «любезными» деятелями лезгинской интеллигенции. То Фейруз Бадалов — лжеисторик, то Ярали Яралиев — фальсификатор, то Фейзудин Нагиев — не филолог, то Музеффер Меликмамедов — чуть ли не шарлатан, то Эйваз Гюлалийрин — вовсе не поэт… Словом, в действиях и творчестве этого «неистового Виссариона» лезгинской культуры проглядываются очень подозрительные тенденции «охоты на ведьм», регулируемых из какой-то авторитетной для него «колокольни».

Ф.Оруджев
поэт