Из древних письменностей близкой к нам, лезгинам, является письменность Кавказской Албании, население которой, по общему мнению специалистов, было лезгиноязычным (Международный научный симпозиум 2008 г., г. Москва). Удинский язык, считающийся преемником албанского языка, относится к лезгинской подгруппе, хотя известный специалист по истории Кавказской Албании Зураб Кананчев считает, что удинский язык входит в шахдагскую подгруппу (он не хочет подгруппу называть лезгинской). Действительно ли удинский язык был литературным языком кавказских албанцев?    Утверждение удинской преемственности албанского языка принадлежит акад  А. Шанидзе, хотя до него были намеки такого предположения (Корганов, Берже). Подробно изучая матенадаранский алфавит, сравнивая его буквы с фонетикой удинского языка наиболее грубого с обилием гортанных, свистящих звуков, обнаруживая удинские соответствия в некоторых названиях албанского алфавита, хотя они не имеют никакого отношения к изображениям буквенных знаков, он заявляет, что все это «еще более усиливает правдоподобность традиционного отождествления албанского языка с удинским».

Итак, в руках специалистов имеется албанский алфавит, известен живой потомок албанского языка — удинский (о конкурирующем гаргарском языке ничего не было известно), и только не хватает какой-нибудь, хотя бы фрагмент албанской письменности, чтобы «оживить» вымерший албанский язык. Ведь, как сообщают исторические источники, кавказские албанцы обладали развитой литературой, и даже Библия была переведена на албанский язык. И, наконец, в 1948-1952 гг азербайджанская археологическая экспедиция обнаружила в Мингечауре несколько образцов албанской письменности, которые хранятся в настоящее время в национальном музее истории Азербайджана в г. Баку. Вот вам образцы албанского письма, албанский алфавит и ключ к дешифровке – удинский язык! Может и Фортуна появится у вас на пути. 

 Однако, увы, все усилия специалистов читать мингечаурские надписи оказались тщетными. Вооружившись удинским языком и матенадаранским алфавитом, А. Абрамян, С. Муравьев и, частично, Г. Климов и В. Гукасян выдвигают свои варианты дешифровки мингечаурских надписей, причем не согласующиеся между собой. Как не парадоксально, ни один из этих исследователей не получал ни одного целого предложения со всеми грамматическими связями между слов. Наличие только таких согласованных предложений позволило бы обнаружить истинный албанский язык самих надписей. Как их можно принимать за дешифровкой, если не был выявлен считавшийся мертвым албанский язык? Ученые объясняли свои неудачи, во-первых, тем, что армяне при переписывании чужого алфавита допускали ошибки как в начертаниях букв, так и в их названиях, и, во-вторых, фрагментарностью и частичной поврежденностью знаков в мингечаурских надписях. Начали подгонять алфавитные знаки к знакам надписей, и наоборот, но, крепость албанского языка стояла прочно.

Какая была причина этих неудач? Какими секретами обладал албанский язык? Оказывается албанский язык, действительно, был засекречен и удинский ключ не подходил раскрыть этот секрет. Первая же попытка прочесть мингечаурские надписи при помощи лезгинского языка, неожиданно, дала положительные результаты. Лезгинский язык открыл ворота крепости албанского языка настежь! Тайна албанской письменности раскрылась! Но, эта новость породила вот такой, на первый взгляд, нелепый вопрос — это хорошо или плохо? Вы скажете, естественно, хорошо. Во-первых, это – открытие, во-вторых, культура кавказских албанцев – это достояние нашего народа в составе других народов кавказской семьи языков. Если так, то почему на такое открытие не откликнулись наши специалисты — лезгины-языковеды? Когда албанский вопрос выходил за рамки науки и вступил в политическую арену, мы смотрели на это со стороны, зная (например, от М.М. Ихилова), что лезгины являются прямыми наследниками кавказских албанцев. И теперь, когда албанские надписи читаются при помощи лезгинского языка, мы наблюдаем такое же гробовое молчание со стороны наших специалистов. Неужели нас не волнует вопрос о Кавказской Албании?

В журнале «Самур» (2003 г. №№ 4-5; Махачкала) опубликована рецензия к.ф.н., доцента ДГУ Н. Абдулмуталибова по поводу дешифровки «Фестского диска», а в Материалах круглого стола «История, культура и актуальные проблемы лезгин» (М., 2006) — рецензия д.ф.н. замдиректора Института языкознания РАН М.Е. Алексеева по поводу наших работ. Мой ответ на рецензию М. Алексеева был опубликован в тех же «Материалах», а ответ на рецензию Н.Абдулмуталибова был обсужден и согласован в редакции журнала «Самур» с З. Кафлановым, но по неизвестным мне причинам опубликован не был. Эти рецензии оказались для меня очень полезными: они еще раз доказали важность не столько  какого-нибудь открытия, а сколько еще большую ответственность требует изложение сути открытия, формы предоставления его в суд широкого круга читателей. Я здесь не собираюсь изложить свои контраргументы и вступить в такую запоздалую полемику с моими уважаемыми оппонентами. Однако, считаю необходимым довести до сведения читателей одну «маленькую» деталь из статьи Н. Абдулмуталибова, на мой взгляд, раскрывающую суть проблемы не признания моих разработок нашими лезгинами-языковедами. Напомню, что эта рецензия написана по поводу дешифровки «Фестского диска», а не албанских надписей.

На «Фестском диске» есть рисунок , который в литературе назван «шкура». Н. Абдулмуталибов пишет, что в лезгинском языке «шкура» имеет несколько названий: «хъицикь», «хам», «ли», «тумаж», но, ни одно из названий не дает нужный для Я. Яралиева слог. Чтобы получить «нужный» ему слог он использует «тагъар» ‘мешок’ (кем-то испорченный современный литературно лезгинский алфавит не позволяет ему слово «ттагъар» написать правильно). Он пишет: «…авторди лишанар ва гьарфар вичи туькIуьрнавай текстинихъ кьадайвал авунва». Вы представляете, я придумал (!) текст на «Фестском диске» и подобрал названия рисунков, чтобы получить «свой» текст. Уму непостижимо! На «Фестском диске» есть рисунок с названием «сидячая голубь». На лезгинском языке «лиф» ‘голубь’, но слог «ЛИ» не позволяет читать текст на «Диске». Везде по всему тексту этот рисунок соответствует слогу «ТУ», которого можно получить из слова «туртур» ‘перепел’. Как видно, я не придумываю название рисунка, а получаю и даже уточняю его из самой надписи. Но, такая формулировка выражения сути моего оппонента не устраивает. Когда я дешифровал надпись на «Фестском диске» я не знал лезгинские названия рисунков: №№ 2 (давал слог «РА», я его ошибочно называл «фараон»), 18 (давал слог «ЦIЕ»), 24 (давал слог «МЕ», я ошибочно назвал его хурритским «мегарон»), 25 (давал слог «НЕ»), 34 (давал слог «ЦА»), 38 (давал слог «РЕ») и др. Позже выяснилось, что названия всех этих рисунков сохранились в гелхенском говоре курахского диалекта. На двух местах «Диска» еще, когда глина была сырая, произведены исправления – к слогу «ХЬУ» добавлен еще слог «РА», т.е. слово «хьуй» исправлено на «хьурай». Это не я исправил, а было на «Диске»: писец на «Диске» использовал такую тонкость лезгинского языка. Мои старания Н. Абдулмуталибов называет «къалп ватанперествал» (фальшивый патриотизм). Я, «фальшивый патриот», приступил к дешифровке кавказско-албанских надписей, результаты своих трудов изложил в книге «Алупанская (Кавказско-Албанская) письменность и лезгинский язык. Махачкала, 1995», а почему никто из настоящих патриотов в течение вот уже 17 лет не решался высказать свое мнение по этническому родству кавказско-албанского и лезгинского языков? А такое родство существует, независимо от моего или кого-либо другого мнения. Я могу это доказать.

Разборка буквенных знаков «матенадаранского» алфавита (рис. 1) показала, что они подобраны по принципу акрофонии, т.е. выбраны рисунки таких предметов, частей тела, названия которых начинаются именно с требуемой буквой. Такой подход необходим, чтобы в письме отличить близкие по произношению буквы (к, кI, кк, кь, къ, г, гъ и т.д.). Это происходит тогда, когда находящийся на высоком культурном уровне народ составляет для себя определенный алфавит. Для этого подбираются такие предметы, животные, птицы, части тела и др., которые легко можно было бы опознавать, легко нарисовать, получить рисунок простой формы, чтобы отождествлять ее с буквой.  Как известно, названия букв греческого алфавита происходят из названий финикийского алфавита, а названия букв финикийского, как утверждал в свое время известный языковед, член Болгарской АН Владимир Георгиев, заимствованы из критских (как теперь знаем, из пеласгских) силлабарий.  Следовательно, чем древнее алфавит, тем больше похожи его буквы на предметы, название которых происходит от языка создателей этого алфавита. В дальнейшем развитии алфавита эти рисунки превращаются в буквенные знаки, а когда этот алфавит заимствуется другими народами, исчезают и названия.

Из 52 букв-рисунков матенадаранского алфавита названия 44% букв — слова из собственно лезгинского языка ( «ццам» ‘браслет’,  «ккал» ‘корова’,  «суй» ‘рост, фигура’ и др.),  63% — из лезгинских языков ( рутул., крыз. «кар» ‘змея’,  агул., цах. «ун» ‘звук’; похож на камертон и др.), а 37% — из других кавказских языков: черкесских, нахских и восточно-кавказских   (   бацб. «къайти» ‘ножницы для стрижки овец’ /азерб. «къайчы» ‘ножницы’ нет в Древнетюркском языке/, убых. «дзамгъа» ‘подбородок’, цез. «ша» ‘бурдюк для вина’, чеч. «шед» ‘кнут’, авар. «ноцI» ‘хворост, веточка’ и др.).

Наличие акрофонического принципа в албанских знаках матенадаранского алфавита позволяет нам сделать два главных вывода. Первый, матенадаранский алфавит имеет более древнюю историю, и он составлен на несколько веков раньше, чем родился Месроп Маштоц, якобы, создатель «матенадаранского» алфавита. Второй, матенадаранский алфавит создан местным, в основном, кавказоязычным  населением. Таким образом, исторические корни матенадаранского алфавита уходят на несколько веков за новой эры, когда многие кавказоязычные племена входили в состав коренного населения Закавказья, Малой и Передней Азии, т.е. хаттов, хурритов, урартийцев, касов и др.

Алфавит, на котором написаны мингечаурские надписи, имеет прямую связь с «матенадаранским» алфавитом. Мингечаурские надписи, какими фрагментарными они не были, легко интерпретируются при помощи лезгинского языка. Даже очевидно, что надпись на «Алтарном камне» (рис. 2), обнаруженном в Мингечауре, написана в стихотворной форме:

Мийахца(н) сёр иви ур

 уп къахьа(й) нёён хьый,

И сур хёна ттух къуыр …

………(х)ё хьы(й)  ………

ехьу цIиних кьатIухёнцI хь(ый).  Амин.

 Возьмем, «Алупанскую книгу», обнаруженную в виде 50 страниц фотокопий в личном архиве покойного Забита Ризванова (копия одной страницы этой книги приведена на рис. 3). Мы о культуре, письменности и языке кавказских албанцев до настоящего времени читаем то, что нам преподносят «чужие» историки, путешественники. Теперь у нас в руках целая книга, пусть даже в виде фотокопий, где можно получить информацию о наших предках, написанную теми самыми предками на своем языке. Язык наших предков оказался близким нашему современному лезгинскому языку!  Выбросить такой источник, называя его фальсификацией, это однозначно тому, что, как говорили древние философы, после купания младенца выбросить и его вместе с грязной водой.  Да, книга — в виде только фотокопий. Разве это дает повод для не признания ее содержания? Да, язык книги близок к лезгинскому, как язык пеласгов четырехтысячелетней давности. Неужели кто-нибудь всерьез думает, что тексты на 140 образцах критского (пеласгского) иероглифического, линейных и кипро-минойского писем, которые дешифрованы нами, придуманы мною? Неужели нельзя сначала проверить сам факт этой близости, а лишь потом обсуждать причины сохранности языка? Есть и такое предложение в «Алупанской книге» — «Кири албеса адан усби тамиландиз микил авурай», что без специальных разъяснений понять не возможно.

 Согласно «Алупанской книге» мы узнаем, что у кавказских албанцев был Бог – «Албес», название которого не мог придумать современный составитель книги, так как у лезгин существует общеизвестный бог «Алпан». В книге назван древнейший покровитель лезгиноязычных народов «Алуп», которого позже мы обнаруживаем на одной из царских печатей пеласгов. Страбон пишет, что каждое племя в Кавказской Албании раньше имело своего царя. Только в «Алупанской книге» мы видим имена этих царей. Из исторической литературы известно, что в Кавказской Албании существовала развитая литература, написанная албанским письмом и языком, и нигде нет названия этих книг. В «Алупанской книге» мы читаем:

«1. джамаг. ин халин зари каркам алупан митиврикагь йа. ада каркам вирудин микилдикагьни хисрав шарваланни ийер ширинан михъи к1анивиликагь ч1ехи са улуб кихьана туна, албеса адаз икир авурай. амин.

2. ушал. ин каркам кас удик гьебиларин шакан патахъ кегьетай удув митивдикагь йа. кьуьвед кьуьвед ц1ар туькуьрнавай сисим калдин ч1ехи къалагь туькуьрдин кирам йа. кири албеса адан усби тамиландиз микил авурай. амин.

3. чурай. ин кас киркарин митиварикагъ йа. адаз чурай партави лугь(у)да. ада ч1ехи алупандин шарвал урна(й)ракагь кихьанавай улуб варинар(а) шира йа. паб сув(а)н йукьа авай рагара гьирики чи рагь к1еле эцикай макьрагни гьам йа. албеса адаз икир авурай. амин.

4. баху хабав кисил мусу ц1ахурвийар йа. ин зари мики­тисар чин тийидин са касни аваш. абурун улубара гъуьчуьбуруз нус гузава.

5. кирил арив санир бече чурувий(а)р йа. абурун улубар са кьил партавдани шира йа.

6. лазикда зари миредин хабилан пакидин мушакан т1у(ва)рар шира йа.

7. гьирик варинариз чик1анавай зари шакви йа. ада гирдимандин ч1ехи имил шарвал жуванширакагь кихьанавай улуб варидаз чида.

8. каркам катуликасар ухтанесахъ нерседихь анасийадихъ увсетахъ укрунахъ цаварикагъ чиларикагъ шулуврикагь кихьанавай газаф мас авай улу­бар ава. гьан каркам кисариз албеса икир авурай. амин.

9. машкурви кирил куьреви шарлан хьилви илебис шумагьви мифлил суварагъ рекьер хулар акъудунин к1улар к1елейар ицекун(ин) к1улах(р)а шира кисар йа. шумагь шиэрдин кьилин шумагь к1еле шакарин имилдиз кели к1еле кьвепел къум к1еле ин кисари ицекайди йа. абурун усбийар тамиланда хьурай.

10. ч1екви салал цIахурви сивир шумагьви гьарбал варинара шира макьсан калкунар хьана. абурун улубара къаланавай милегьар чидинбур пара йа. каркам микитис кату- ликус йисайан йавангелни албеcан хува хиристудин гьуьмдикагъ кихьенавай улубар вири килисара ава» и т.д.

 Как видим из последнего сообщения, в книге назван даже автор перевода Евангелия в албанский язык – это католикос Йисай.

В начале 90-х годов прошлого столетия в библиотеке монастыря Святой Екатерины на Синайской горе (Египет) были обнаружены палимпсесты, на которых первоначальный албанский текст был стерт и на его месте был написан другой текст на древнегрузинском языке. Грузинскому ученому З. Алексидзе удалось восстановить стертый нижний слой албанского текста, который в виде 248 страниц в 2008 году был опубликован в Бельгии на английском языке (фрагмент одной страницы представлен на рис. 4). Авторы книги исследовали албанский текст на основе удинского языка и установили, что – это перевод Евангелия на албанский язык. Этим окончательно была «утверждена» удинская преемственность албанского языка.

 В название книги «Кавказско-Албанские палимпсесты из г. Синай» не упоминается слово «дешифровка» и, действительно, в книге не приводятся результаты дешифровки албанских текстов. Под термином «дешифровка» мы понимаем, что это — выделение отдельных слов письма, их идентификация по сравнительно-историческим методам языкознания, обнаружить грамматическую связь между ними, которая дает возможность составления предложения на неизвестном языке и, наконец, выявить смысловое значение всей страницы и далее текста в целом. Если настоящая дешифровка албанского текста палимпсестов не проведена, то на основании чего авторы приходили к заключению об албанском варианте Евангелия? Несомненно, для такого вывода у авторов имеются серьезные аргументы: в текстах обнаружены слова из Евангелия, прочитаны некоторые слова на удинском языке и топонимические названия, касающиеся исследуемой теме. Учитывая, что, начиная с А.Шанидзе, удинский язык считается преемником албанского языка и существует общеизвестный исторический факт перевода Библии на албанский язык, вывод авторов «Кавказско-Албанские палимпсесты» имеет прочную основу. Но это – далеко не дешифровка!

 После дешифровки около 20 страниц албанского текста палимпсестов на основе лезгинского языка нам удалось установить, что это – не перевод Евангелия на албанский язык, а наоборот, написано против принятия христианства, против проповедования Евангелия! Причем, древнеалбанский язык палимпсестов представляет собой удивительно своеобразную лезгинскую речь. Часто повторяется на синайских палимпсестах предложение «Ахьайан кева». Первое слово – это лезгинское «ахъайин» ‘Откровение’, а второе — также лезгинское «кIева» ‘закрой, закрывай’. Если «Откровение» (раскрытие истины, самовыявление Бога) – весть о появлении Спасителя (Иисуса Христа), то почему его закрывать? Это предложение не только часто повторяется, но оно тесно связано с общим смыслом прочитанных нами страниц албанского текста палимпсестов. Албанский текст синайских палимпсестов написан с целью не признания Евангелия, его критике (поэтому албанский текст был стерт с пергамента). Слово «гъур и(н)» ‘загрязнять, критиковать’ также часто повторяется в албанских текстах. Из часто повторяющихся предложений – «Ама(й)н ама(й)н урказ вах» мы переводим как ‘Отправь в самую далекую страну’, где «ама(й)н ама(й)н» ‘самый-самый’ (лезг.), «урк» ‘страна’ (цез. «урка», авар., анд., кар., ахв., багв., тинд., чам., ботл., хварш., беж., гунз., гин., дарг., арч., агул., крыз., буд. «улка»; лезг. «уьлке» считается тюркским; в Древнетюркском словаре «уьлкаь» с вопросительным знаком переводится как ‘область’). Последнее слово предложения «вах» мы идентифицируем с лезгинскими словами «вахгун» ‘отдавать’ и «вахчун» ‘забирать’. Вторая часть этих слов — «гун» ‘давать’, «*чун» (вернее «ччун») ‘брать’ («хчун» ‘забрать обратно’).  Согласно смыслу албанского предложения, слово «вах» мы перевели как ‘отправь’. Исходя из такой логики, можно предполагать, что «вахгун» означает ‘давать отправкой’, а «вахчун» — ‘получить посылкой’.

 Приводим еще несколько предложений.

 1. «И чIур кукь цIи и(н) а и(н)». Слово «кукь» — основа глагола «кукьарун» ‘допускать (к игре)’, «кукьун» ‘включиться, допускаться’. Последнее слово в транскрипции «кукь у(н)» следует понимать как ‘допущение делать’ и, следовательно, «кукь» ‘допущение’. Перевод: «Этого неверного допущения обновлять, объяснять».

 2. «Хъур хIетт маг ичI ур гъу и(н)». Если албанское «ур» идентично с лезгинским «авур», то «хъур» идентично с «хъавур» ‘букв. снова сделанный’. Слово «хIетт» идентично с лезгинским «хIед» ‘воскресенье’, здесь употреблено как ‘воскресение’, а «маг» ‘чудо’. Слово «ичI» от «ичIи» ‘пустой’, «гъу и(н)» ‘загрязнять, критиковать’. Перевод: «Пустословное чудо воскрешения критиковать».

3. «Ха цIи хЪа(н)». Здесь «ха» ‘рождение’ (лезгинское «хун» ‘рожать’ имеет албанский вариант «ха у(н)» ‘букв. рождение делать’), «цIи» ‘новое, заново’. Глагол предложения «хъа(н)» от лакского «хъан» ‘смеяться, высмеивать’. Перевод: «Высмеивать новое рождение».

4. «Хье кка и(н)». Перевод: «Требовать доказательство» (в журнальной статье нет возможности останавливаться на интерпретации каждого слова).

5.  «Чехъ акь хьуь и(н)». Здесь «чехъ» в транскрипции «че(н)хъ» идентифицируем с лезгинским «женг» ‘борьба, сражение’ (перс., лезг.), «акь» ‘столкновение’ (лезг. «акьун», как албанское «акь у(н)» ‘букв. столкновение делать’). Глагол предложения «хьуь и(н)» имеет одинаковый корень с «туьхъуьн» ‘тухнуть, гаснуть’, с отрицательным префиксом «туь-». Противоположное значение — «хъуьн» (албанское «хьуь и/н/» ‘поджигать’) не сохранилось в лезгинском языке. Перевод: «Поджигать борьбу столкновений».

 6. «Нур пи и(н) а ттуч». Основу выражения «пи и(н)» мы находим в бежитинском языке: «пи» ‘молния’. Перевод: «Света называть молнией – не объяснение» и т.д., и т.п.

 Таким образом, албанские тексты на палимпсестах написаны примерно в 2-м веке н.э., т.е. до принятия христианства (очевидно, в это время носители кавказских языков входили в состав Кавказской Албании), тогда как «Алупанская книга» написана в 7-8 вв н.э. в разгаре христианства, как государственная религия Кавказской Албании.

      

                                 Рис. 1                                               Рис. 3

                                    Рис. 2                                                               Рис. 4

Я. Яралиев, профессор